Едва я закончил университет, мне предоставилась возможность в течение одного дня поработать переводчиком. Мой английский был достаточным, чтобы объяснить двум американским художникам, чего от них хотят их собеседники, никто из которых, к счастью, не мог сделать этого самостоятельно. Так что я чувствовал себя настоящим переводчиком.

В перерывах между встречами мы болтали по-английски между собой:
— У тебя есть персональный компьютер? — спрашивают американские гости.
— Не, пока нету, — говорю. Персоналки тогда и в университете-то только начали появляться.
— Но ведь будет, наверное?
— Sure, — отвечаю.
Тут они вдруг благодарно закивали, будто это им я компьютер пообещал, и говорят:
— Да, верно — «sure»! А то нам тут в России всегда отвечают «of course», словно мы спрашиваем что-то само собой разумеющееся, и мы каждый раз чувствуем себя идиотами…

Помните свои самые первые уроки английского в школе? Наверняка одним из первых диалогов было что-то вроде

- Is this a desk? Yes, it is!  
- Is this a blackboard? No, it is not.   
- Is this a desk? Yes, of course!  

Что ж, если кто-то не может отличить школьную доску от парты, то «of course» вполне адекватный ответ. Но разве же кто-то объяснял нам, что «it is» и «of course» совсем не одно и тоже? При этом «конечно» нам намного ближе и понятнее, чем «это есть». И на годы в головах ничего не подозревающих школьников «of course» оказалось приравняно к простому усилению утверждения, хотя ему гораздо больше соответствуют обороты «само собой», «естественно», «ясен пень» и т.п. В крайнем случае — если пара «of course = конечно» навечно вклеена в вашу память — подойдет «ну, конечно же».

Стремление предположить, что «конечно» в иностранном языке всегда означает «конечно», вполне понятно. Старайтесь, тем не менее, не полагаться на это слепо, а заодно и критически подходить ко всему, чему вас ненароком научили в школе.